Как бразилец выучил русский и стал тренером академии «Краснодара»

Фото: ФК Краснодар

— Я в детстве играл на улице или дома с братьями, — начинает Рикардо. — Жил во многих городах Бразилии, но все они были маленькими и везде с футболом было просто — берешь резиновый мяч и гоняешь в дыр-дыр, как в России говорят. У меня футбол в крови — папа играл за команду «Галисия» в чемпионате штата, но зарплата была так себе, семья — далеко и папа сказал: «На фига мне это». И занялся бизнесом.

— Почему сменили много городов?

— Папа был директором торговой фирмы — где открывался новый магазин, туда мы и ехали. Так продолжалось до тринадцати лет, потом мы осели в штате Баия. Жили не сказать чтобы богато — как средний класс. У меня три родных брата плюс к этому мои родители, верующие люди, брали на воспитание и других детей — из бедных семей: одну девочку и трех мальчиков.

— Как эти дети попадали в вашу семью?

— Младший из усыновленных мальчиков был просто моим другом по улице. Мы играли в футбол, а однажды я спросил у него: «Ты учишься?» Он говорит: «Нет». — «Как это — не учишься? Не может быть». — «В школе не принимают мои документы». — «А ты хочешь учиться?» — «Да». Тогда я ему сказал: «У меня мама — преподаватель, если хочешь, она будет тебе помогать». Этот парень постоянно был у меня дома, то учился, то кино смотрел, то кушал. Я встречал его на улице: «Ты голодный?» — «Да». И он шел к нам. Потом он просто перестал уходить из нашего дома и стал с нами жить. Самое интересное — до его дома семьсот метров, у него были мама и папа, но он почти все время проводил у нас. Просто мои родители были более успешными, чем его. В итоге моя мама устроила его в школу, но нам пришла пора переезжать в другой город. Мама спросила этого мальчика: «Хочешь с нами?» — «Хочу». — «Тогда обязательно будешь серьезно учиться». Его мама давно знала мою и отпустила его в другой город спокойно.

— Как складывалась ваша карьера до России?

— С двенадцати лет я играл в футбол в «Витории» Баия. Год отзанимался, и меня отчислили. Я стал играть только в мини-футбол на улице, а потом попал в футбольный интернат, владельцем которого был японский бизнесмен. В этом же интернате учились Жадсон из «Шахтера», мы с ним год вместе отыграли, Фернандиньо из «Ман Сити», Гильерме из «Локомотива», Джефтон, игравший со мной в «Кубани». Но в том интернате не было профессиональной команды, так что после него я перешел в команду «Лондрина», а оттуда — в «Жаботикабал», третья лига Сан-Паулу. А потом уже Босния.

— В Боснию как попали?

— Закончился контракт с «Жаботикабал», и я тренировался в том самом интернате, откуда вышли Фернандиньо с Гильерме. На тренировку приехал агент: «Кого можно взять в Хорватию и Боснию поиграть?» Тренер сказал: «Рикардо. Я его знаю, у него получится». Поехали на просмотр. Приезжаем в Загреб, думаю — ага, буду в Хорватии играть. На следующий день садимся в машину и едем до границы с Боснией. Я спрашиваю: «Куда вы меня везете? Мы же в Хорватию летели. В Боснии же война!» Агент ответил: «Там уже нет войны. Порядок».

Со мной в «Широки Бриег» прилетел еще один бразильский игрок — Франкелино, но он пробыл в Боснии всего месяц, а потом вернулся обратно — не подошел. Рождество, я в Боснии один. Созвонился с родителями, мама сказала: «Это твой шанс, цепляйся за него, не расклеивайся». Я не расклеивался, но в Боснии зима, холодно, все сидят по домам, а я не могу дома сидеть — напялил на себя всю одежду, чтобы была в шкафу, и пошел гулять. Пустая улица, а я иду и пою.

Там было удобно — я жил в квартире фактически прямо на стадионе. Отыграл в Боснии полгода и пригласил к себе брата, Вагнера Лаго, тоже атакующего полузащитника. Он три года играл в «Посушье», а потом перешел в «Широки Бриег».

— У вас был переводчик?

— Сначала переводил агент, потом я купил сербско-португальский словарь. Записывал слова, которые мне нужны для общения, и старался учить. Сидел как-то зимой в кафе в Широки Бриеге, ко мне подошел болельщик и задал вопрос. Я полез в словарь, чтобы найти нужное слово для ответа, а он бросил мне в шутку: «Ты что, с Библией сюда пришел?»

В городе меня все знали — там население всего тридцать тысяч, и на второй сезон мы стали чемпионами. Представляете, как нас обожали фанаты!

— Как вы оказались в сборной Боснии?

— Через год после переезда туда я получил гражданство Боснии. Был готов играть за сборную, но меня не вызывали, а потом уехал в Россию, забил два гола за «Кубань», боснийские газеты про меня написали, и я получил вызов (к тому же кто-то из основы сборной травмировался), сыграл с Сербией — и все, больше не приглашали. Когда выходил на поле в майке сборной Боснии, думал: «Что это за страна? Почему не Бразилия?»

— Почему вы перешли именно в «Кубань»?

— «Кубани» был нужен атакующий игрок, они посмотрели диски с моей игрой, заинтересовались, позвали на недельный просмотр. Еще у меня было предложение из «Хайдука» (Сплит) — они меня хорошо знали, часто видели в деле и сказали: «Мы хотим Рикардо без просмотра». Но я понравился «Кубани» и остался в России.

Фото ФК «Краснодар»

— Помните первый приезд в Россию?

— Сначала опоздал самолет из Загреба в Москву. Прилетели в «Шереметьево», все пассажиры прошли паспортный контроль, а я сидел и ждал чего-то. Дело в том, что я прилетел без визы, а оформление пятидневной транзитной визы сильно затянулось. Я уже опасался, что мне откажут в визе и придется лететь назад, но все разрешилось.

— С кем подружились в «Кубани»?

— С вратарем Александром Перовым — до сих пор называю его папой. Как только я приехал, он пытался шутить со мной, звал гулять, поужинать. Уже десять лет прошло, а я при встрече говорю ему: «Папа!», а он отвечает: «Да, сынок, да». Вместе со мной летом 2004-го в «Кубань» пришло еще шесть иностранцев, местные нас сначала встретили настороженно, как будто мы пришли отобрать их места, но потом мы подружились.

— Как именно Перов пытался шутить с вами?

— Перед сбором в Германии я спросил у Перова, как здороваться по-русски. Он сказал мне одно слово, которое оказалось матерным, а я подошел к тренеру Ешугову и воспроизвел все, что услышал от Перова. Я просто хотел поздороваться, а Ешугов вытаращил на меня глаза: «Кто тебе это сказал?!»

Еще русские игроки «Кубани» — тот же Виталий Калешин — прикалывались надо мной, когда я произносил что-то на португальский лад: не футбол, а фучиболь, например.

— Как вы учили русский?

— Защитник Джефтон, с которыми мы вместе жили три месяца, постоянно гулял в Краснодаре с девчонкой, а я не гулял, поэтому он уже хорошо говорил по-русски и переводил мне — так и я стал многое понимать. У Джефтона была одна подружка, про которую он говорил: «Рикардо, она как Капелло — про футбол знает вообще все». Однажды мы сидели в кафе втроем, она как начала болтать про «Кубань» — а я только сидел и вслушивался, пытался что-то понять.

— Почему вы себе не нашли девчонку в Краснодаре, как Джефтон?

— Короче, я верующий человек, ходил в церковь в Краснодаре и знакомился там с людьми. Джефтон ходил с девчонками на дискотеки, а я общался с людьми в церкви.

— Почему вы жили именно с Джефтоном?

— Он раньше снял квартиру, а я все никак не мог найти ту, которая бы мне понравилась. Вместе было веселее — ходили с Джефтоном в боулинг, в кино, на море. Мы до сих пор общаемся в фейсбуке. Сейчас Джефтон в Хорватии.

— С кем еще подружились в Краснодаре?

— С Максимом Деменко. Короче, футболисты, не выходившие в основе «Кубани», на следующий день играли со сборной Краснодарского края. В их составе я увидел Макса и удивился: блин, в каком порядке парень! Спрашиваю: «А где он раньше играл?» – «В «Спартаке». – «А почему сейчас за сборную края играет?» Мне ответили: «Пятка у него болит». Я подошел к Максу познакомиться. Он заулыбался. Через две недели мы встретились в магазине «Спорт Стиль», я там бутсы покупал. Макс подошел: «Привет, Рикардо, как дела? Держи мой номер — звони по любому вопросу». А в 2009 году я пришел в «Краснодар», и капитаном команды был Макс.

— Ваши первые впечатления от Краснодара летом 2004-го?

— Очень тепло. Мы прилетели из Москвы в Краснодар, вышли на поле и я спросил: «Как можно играть в такую жару?» — в Бразилии же летом чемпионат не проводится. Сорок градусов! Я посмотрел вокруг — Калешин, Кантонистов летали по полю, как самолеты. Спросил Джефтона: «Что эти ребята пили — может, таблетки какие-то? Такой объем работы — гораздо выше, чем в Боснии! Как я буду здесь играть?» Мы играли пять на пять на маленьком поле. Против меня — Володя Бесчастных. Я поразился: «Что за молодой парень — так носится», — а оказалось, он уже ветеран. Короче, позже я подравнялся с местными — на первой тренировке мне мешала усталость после перелета.

А потом была первая игра на стадионе «Кубань» против «Динамо». Я начал игру на скамейке, вышел на замену, посмотрел на форму «Кубани» и сказал: «Это форма Бразилии!» Потом посмотрел вокруг, увидел людей в камуфляжной форме около трибун и подумал: «Тут что, война?» Теперь-то уже я пожил здесь и привык — это секьюрити, просто одевающиеся в военную форму.

— Первый гол в России запомнили навсегда?

— Конечно — «Спартаку»! Тренером «Кубани» тогда был Ешугов. Перед игрой он позвал меня в свою комнату: «Рикардо, физически ты не готов на два тайма. буду тебя выпускать после перерыва, а ты играй на максимуме». В игре со «Спартаком» я рвался на поле сразу после перерыва, но Ешугов выпустил меня только через пять минут, а еще через двадцать я забил и сравнял счет. Игра была ничейная, но на последней минуте мы получили гол, который не имеют права пропускать команды премьер-лиги.

— После удачного дебюта в России у вас были предложения от топ-клубов?

— Так получилось, что в Боснии я стал чемпионом, приехал в Краснодар, и «Кубань» вылетела. Я не понимал, как так можно: я же старался, хорошо проводил какие-то игры. Ребята из «Кубани» рассказывали, что мной интересовались ЦСКА и «Локомотив» — успокаивали, что я найду себе команду даже после вылета «Кубани». На деле же мной интересовалась только «Томь», которая поднималась в премьер-лигу, но «Кубань» меня не отпустила.

— В первой лиге «Кубань» неожиданно возглавил бывший тренер сборной Чехии Хованец. Чем запомнился сезон с ним?

— У нас в команде было семь иностранцев, а выпускать на поле можно было только трех. Если кто-то из основных игроков-россиян получал травму, уровень команды падал. Можно было купить новых русских игроков, но тренеры, как я слышал, не хотели. У Хованеца европейский менталитет, он никогда никого не заставлял играть, рассчитывал на профессионализм игроков, но в России — в этом она похожа на Бразилию — тренер должен заставлять футболистов играть. В России принято заселяться перед играми на базу, чтобы игроки не пили и не гуляли — в Бразилии то же самое, а Хованец этого не понимал. Его сменил Паша Яковенко — молодых он держал на базе, женатых отпускал домой. Я был холостой, сидел на базе и удивлялся: «Боже мой, что за наказание — сидеть тут два дня. Я же не пью, не гуляю». Но ничего, Яковенко добился результата и мы вернулись в премьер-лигу. Есть игроки, которые жалуются на него, а я не жалуюсь.

Мы могли выйти в премьер-лигу и с Хованецом, но в Нальчике случился теракт, руководство «Кубани» отказалось туда ехать, и мы потеряли три очка. Еще эта история в Махачкале, где президент «Динамо» устроил драку с нашими игроками.

— Тренировки Яковенко — главная ваша пытка за годы в России?

— Нормальные занятия, просто люди не привыкли тренироваться четыре раза в день. В пять утра — бег, поспал, покушал — вторая тренировка, вечером — третья, потом бассейн. Но нам требовались такие нагрузки — у нас была молодая команда и нам предстояло играть против опытных команд с игроками более высокого уровня. Выиграть у них был только один шанс — за счет физики.

— То есть вы спокойно тренировки Яковенко переносили?

— Не, неспокойно. Сначала думал: он дурак. Слишком тяжелые тренировки. Но ко мне подошел Шамиль Асильдаров, игравший у Яковенко в «Химках», и сказал: «Рикардо, не переживай, тренируйся, это нужно просто пережить — потом будет легче». Я к нему прислушался, а потом люди говорили, что у Яковенко я провел свой лучший сезон.

— Почему на следующий год «Кубань» опять вылетела?

— Паша собрал нашу команду, вывел ее в премьер-лигу, а после пятого тура его уволили. Я считал, что это неправильно, ему нужно было дать поработать как минимум один круг. А получилось, что всю работу, которую сделал Яковенко, всю его селекцию убили в самом начале чемпионата. Пришел Леоня Назаренко с другой философией — он, как Хованец, полагался на профессионализм игроков: объяснял игроку, что нужно сделать на поле, если игрок этого не выполнял — Назаренко его сажал на скамейку. А русский любит, когда ему по башке дают, тогда он делает все, что говорит тренер. Леоню сменил Ешугов, потом вернулся Назаренко — это, как вы говорите, бардак.

— Почему в Краснодаре карьера Александра Данишевского пошла на спад? Он одно время котировался наравне с Сычевым, который хоть чемпионом России стал.

— У Данишевского сумасшедшая скорость. В «Кубани» было три очень быстрых игрока — Данишевский, Ренат Янбаев и самый быстрый — Денис Кириленко. Три самолета. Яковенко прекрасно знал стиль игры Данишевского, помогал ему развиваться, а под тактику Назаренко, сменившего Пашу, Саша уже не подходил.

— Судьи в России вас часто огорчали?

— Помню первый случай — когда я только пришел, мы играли с «Аланией» на выезде. Судья Валерий Шавейко, блондин такой, нас убил просто прекрасно. Наши фолы свистел, их нет, в итоге мы проиграли 0:2. Но я должен сказать, что в Боснии судили еще хуже. Мне кажется, сейчас уровень судей в России поднялся — таких судей, как Шавейко, уже не назначают на матчи.

— В «Спартак» Нальчик вы приходили два раза. Как вам там жилось после Краснодара?

— Там было хуже с деньгами — в Краснодаре много фирм, спонсоров, богатый край, а где в Нальчике найти деньги? В Нальчике я особо не гулял — где там гулять? Ночной жизни нет, в десять часов вечера все уже дома — я сидел в интернете на базе, где жил первые месяцы. Еще в свободное время ходил в кафе или сауну с капитаном команды Асланом Машуковым и Казбеком Гетериевым. Так получилось, что в Нальчике часто происходили вооруженные конфликты. На моих глазах расстреляли человека. Я пошел на тренировку и в трехстах метрах от дома увидел, как началась стрельба по какому-то бандиту. Подумал: боже мой, хорошо, что жена дома осталась.

В Нальчик меня оба раза звал Красножан. Мы постоянно играли вторым номером и нужно было выполнять огромный объем физической работы. Я не был к этому готов и ушел в «Жемчужину».

— В «Жемчужине» интересно было?

— Я попал к молодому тренеру Василенко. У него была очень интересная методика, психологическая подготовка, я много нового узнал. Еще была прикольная задумка с рекламным щитом: «Мы отказались от Бекхэма». Но в Сочи тогда было все же не так уютно, как в Краснодаре: я попал в Сочи в разгар олимпийской стройки, плюс постоянные пробки, своей базы у нас не было, проблемой было даже найти поле для тренировок. В таких условиях трудно создать команду. И все равно мы играли неплохо — нужно было привлечь еще пару сильных игроков, мы были бы готовы к премьер-лиге.

Когда команда распалась, никто не удивился — разговоры о финансовых проблемах шли давно, но мы не ожидали, что все случится так быстро: можно было бы поиграть два-три месяца без денег, в Бразилии такое часто бывает, наверняка скоро появился бы новый спонсор, но некоторые игроки не хотели ждать.

— С кем из бразильских игроков проводили свободное время, когда играли в «Москве»?

— С Веллитоном, Родолфо, Гильерме, но Москва такой большой город, что мы редко встречались за пределами стадионов. Первые два месяца я вообще не понимал, как перемещаться по такому огромному городу, таксистов не любил, потому что они могли надурить и взять с меня много денег, а потом меня научили ездить на метро — и все, город был мой: я мог быстро доехать куда угодно. Часто смотрел кино в «Европейском» на Киевской, гулял по Красной площади. Как-то раз сидел в вагоне, и меня узнал один пацан — поболтали с ним, оказалось, что он из Нальчика.

А друзей у меня хватало и в «Москве» — Бракамонте, Калешин, с которым мы играли за «Кубань» – он говорил, что в Москве нужно быть осторожнее, могут поймать и побить, сколько было историй, когда скинхеды били по голове темнокожих, но я старался пораньше возвращаться домой на Автозаводскую, так что все было нормально. Вообще, я недолго побыл в Москве — шесть месяцев. Только привык к городу — и пришлось уходить. По технике, по игре в пас ко мне вопросов не было, но в физике я уступал и в основной состав проходил нечасто. Если б я был молодой, можно было бы еще подождать, но мне было уже двадцать восемь, хотелось играть постоянно.

— Что за коллектив был в «Москве»?

— О, супер! Бракамонте всегда поднимал настроение своими песнями под гитару. Когда я только пришел в «Москву», сразу почувствовал себя как дома — Стрелков из «Кубани» тут, Калешин тут, еще Годунок, друг его, рядом. К тому же Калешин приехал в Москву без жены, оставил ее в Краснодаре, и сказал мне: «Рикардо, живи пока у меня».

— Когда у вас появилась семья?

— В 2008 году. У меня закончился контракт с «Москвой», и я улетел в Бразилию на свадьбу. Так что в «Кубани» я был холостым, а в «Краснодар» в 2009 году пришел уже женатым.

— Какие у вас отношения с бразильскими игроками «Краснодара»?

— Когда Жоаозиньо получил травму, я позвонил, поддержал. Вандерсон редко выходит в старте, я ему говорю: «Не опускай руки. Я тоже оказывался на скамейке. Надо просто понять, что сейчас у тебя такая роль — игрок, выходящий на замену. Нельзя расслабляться: это сегодня ты в яме, а завтра можешь взлететь выше неба».

— Ари мог бы играть за сборную России?

— Я думаю, он не будет играть за сборную. Вернее, если предоставят гражданство и пригласят, будет играть, но вы же прекрасно понимаете, что политики не дадут ему играть за Россию.

— В Боснии с этим было проще?

— Конечно. Там было три президента — по одному в каждой из частей страны. Я отыграл в Боснии год и получил гражданство, а мой брат живет там уже двенадцать лет, но до сих пор не получил. Времена уже другие, процедура сильно усложнилась.

— Что вам больше всего не нравится в России?

— Манера общения. Иногда спросишь что-то в магазине или на улице, а тебе резко: «Нет!» Без улыбки. Я уже привык к этому, а моя жена нет. Хотя, в принципе, в Краснодаре ей нравится — здесь в любое время суток можно гулять в центре, по Красной, а в Нальчике, где она тоже со мной жила, такого не было. По-русски она пока не говорит, ей нужно учиться, но сейчас она годовалым ребенком занимается.

— Отдадите своего ребенка в академию «Краснодара»?

— Если захочет — почему нет. Зачем ему идти в какую-то другую школу, когда здесь есть все для учебы.

— Как вы стали тренером этой академии?

— С Галицким я познакомился еще в 2009-м, когда перешел в «Краснодар» из «Москвы» — он иногда приходил на тренировки, спрашивал: «Как дела?»

Я всегда знал, что после карьеры игрока буду работать с детьми, другой вопрос — где. Можно было в Бразилии заниматься бизнесом и параллельно работать с детьми, но меня пригласили сюда. Мне нравится, я люблю показывать детям какие-то финты, комбинации, учу бить по мячу, тренирую точность удара, показываю, как работать корпусом. Говорю им: техника — это не жонглирование мячом, не фристайл, это умение принять мяч и отдать точный своевременный пас. Люблю шутить, поднимать детям настроение. Иногда выстраиваю ребят вокруг себя и показываю, как в Бразилии танцуют. Мне даже жена говорит: «Ты и сам ребенок». Я согласен.